Карен Геворкян: «Моя картина о сильных людях»

Фильм доцента кафедры режиссуры Карена Саркисовича Геворкяна «Вся наша надежда» получил награду за «Лучший игровой фильм» XXII Международного фестиваля фильмов о правах человека «Сталкер». До этого картина была награждена «Призом критиков и киноведов» на фестивале «Окно в Европу» и сразу двумя «Золотыми журавлями» за «Лучший сценарий» и «Лучший фильм» по оценке зрительского жюри

XXII Международный фестиваль фильмов о правах человека «Сталкер» прошел в Москве с 10 по 15 декабря. За шесть дней на фестивальных площадках в Центральном Доме кинематографистов и Центральном Доме журналиста было показано 85 кинокартин. В конкурсной  программе участвовало 54 фильма, из них: 13 полнометражных, 11 короткометражных игровых, 29 документальных фильмов и 1 анимационный фильм. В информационной программе было представлено 23 работы, в международной панораме - восемь. Жюри игрового кино в составе кинорежиссёров Валерия Ахадова, Андрея Осипова и Елены Цыплаковой присудило приз «Сталкер» за лучший игровой фильм картине «Вся наша надежда». Ранее Карен Саркисович презентовал свой фильм студентам СПбГИКиТ, после чего провел с ними творческую встречу, на которой обсудил со зрителями множество кинематографических и философских вопросов. Мы попросили режиссера картины Карена Саркисовича Геворкяна рассказать о своей работе и той ситуации, которая сложилась сегодня в отечественном кинематографе в жанре фильмов о людях тяжелого физического труда.

— Как сюжет вашего фильма соотносится с правами человека?

— Права человека можно истолковывать по-разному. Как защита от судебного произвола, полицейской жестокости и т.д., но есть еще другая сторона – право человека на труд, право человека на достоинство, право человека на возможность принимать общественные решения. Мой фильм о шахтерской семье. Его главный герой – шахтер. Сегодняшний день. Депрессивный район, Восточный Донбасс, это город Шахты, его окрестности, Гуково, Новошахтинск – там,  где остались последние шахты русского Донбасса. Еще в девяностые годы здесь была огромная угольная промышленность, мощный обслуживающий сектор, развитая инфраструктура. Все это, по сути, было ликвидировано. Лучшая, самая сильная часть российского рабочего класса была люмпенизирована со всеми вытекающими последствиями. Этот процесс сегодня продолжается. Если вы зайдете в интернет или почитаете газеты, то узнаете, что этим оставшимся шахтерам, добывающим ценнейшее сырье, не платят зарплату. Они рвутся со своими протестами в Москву. Осталось три шахты. Одна более-менее работающая и две «чахлые». Моя история об этих людях, которые сегодня еще работают, как-то выживают, которые готовы бороться и отстаивать свои права. Моя картина не о людях, проклинающих свою долю и страну, что у нас принято и модно в авторском кино. Она о сильных людях. Борьба за свое достоинство – это история фильма.

— Вы очень сочувствуете своим героям…

— Я не только сочувствую, я считаю, что это уникальные люди. Я окунулся в их жизнь и понял, каких сил и трудов требует их профессия. Сегодня вдруг вспомнили, что, оказывается, это все нужно. Но кто ответит за то, что это было погублено?

— Ваш фильм что-то уже изменил в судьбе его героев – шахтеров?

— Фильм вряд ли что-то может изменить в судьбах людей. Фильм может ставить какие-то вопросы, на которые иногда приходится отвечать. Я не верю, что этот фильм способен что-то изменить коренным образом – и люди проснутся. Думаю, что он важен для самих шахтеров. Мы там на месте получали огромную помощь абсолютно безвозмедно со стороны оставшихся шахтерских коллективов, их профсоюза. Они были очень заинтересованы в существовании этого фильма. Насколько он повлияет на власти, не знаю, поживем-увидим. Картина  еще не вышла на экраны. Я сейчас показывал ее в нескольких местах, в частности, на Сахалине. Видимо, она вызывает серьезное сочувствие, задевает зрителей. Потому что каждый человек хочет не потерять свое достоинство и быть самим собой.

— Как вы считаете, достаточно ли сегодня снимается фильмов о людях труда?

— Начнем с того, что человек труда – это тот, на ком держится  Россия. Она не держится на олигархах, скороспелых миллионерах и нашей новой буржуазии. Она держится на трудовых людях. Для государства очень важно, в каком состоянии трудовой человек. Я К сожалению, подобных картин практически нет, и это очень печально. То, что моя картина начинает быть слишком востребованной, означает, что у нас отсутствует жанр социального кино о человеке труда.

— В каком смысле «картина слишком востребована»? Разве так может быть?

— Наше современное кино очень буржуазное. Оно часто вообще непонятно о ком, не задевает каких-то существенных проблем в жизни и т.д. Почему-то у нас именно так обстоит дело. Наверное, в связи с этим моя картина приобрела особую актуальность. Очень давно не было работ в этом жанре, с подобным отношением к реальным проблемам.

Служба информации СПбГИКиТ