МАРИАННА КААТ: «Человек, который согласился сниматься, готов раскрыть тебе душу!»

Эстонский режиссер и продюсер МАРИАННА КААТ представила в Университете кино и телевидения фильм «ШАХТА №8» и провела мастер-класс.

«Я живу и держу глаза и уши открытыми. Все время вижу, что вот из этого можно было бы сделать кино и из этого. Читаю, смотрю телевизор, встречаюсь с людьми и всегда на все это со стороны немного смотрю. Считаю себя – документалистом! Не большой любитель игрового кино, хотя продюсировала пару игровых фильмов. В игровом фильме вся энергия уходит на подготовку: нужно найти идею, написать сценарий, все очень отработать, и на это уходит много времени, потом ты собираешь группу. Дальше вступаешь в производственный период и молишься: «Лишь бы ничего не случилось. Все чтобы шло по плану!» – это я с точки зрения продюсера говорю. Любая экстренная ситуация – лишние траты, которые у тебя не были запланированы. В документальном кино совершенно противоположная ситуация. Безусловно, тебе нужна какая-то идея, за что-то ухватиться. Чувствовать, что там что-то может начать происходить интересное для тебя как для режиссера, так и для истории самой, которую ты собираешься снимать, а дальше начинаются приключения. И здесь ты молишься, чтобы что-то случилось, только так ты можешь получить какую-то историю. Монтажный период в игровом кино, безусловно, творческий, но история заложена уже заранее в сценарии, а в документальном кино сам сценарий «пишется» за монтажным столом, то есть ты создаешь свою историю в монтаже. И здесь ты не знаешь, куда ты придешь. Понятно, что в голове у тебя уже что-то сложилось, но в монтаже у тебя складываются неожиданные переходы». 

«Человек, который согласился сниматься в документальном кино, готов раскрыть тебе душу. Но дашь ли ты ему, как режиссер, эту возможность? Есть люди – «нет, и все!», и тогда ты не сможешь этого сделать. Но если человек дал согласие на съемку, то он готов раскрываться. Режиссер должен быть очень заинтересован в своем герое, степень интереса должна быть очень высокой. Надо смотреть на героя такими глазами, чтобы ему хотелось еще больше рассказать о себе. У нас на площадке фильма «Шахта №8» было 4 человека: я - режиссер, оператор, звукооператор, продюсер. Герой даже не замечал нас и камеры, хотя мы могли быть часто все вместе в маленьком пространстве. И человек начинает себя естественно вести. Ему нельзя ни в коем случае говорить: «Покажи мне это», «Сыграй мне это». Никто не должен вмешиваться в естественную жизнь героя – ни оператор, ни режиссер. Оператор снимает свое, и не может задавать никаких вопросов на площадке. Конечно, у него что-то технически, может, не получилось, и задача режиссера – как-то создать эту ситуацию, чтобы только это не было сыграно. Своим студентам (я еще преподаю в киношколе Таллина) говорю: "Если вы сопереживаете, находитесь на волне героя, то он вам расскажет все и сделает все, что вам нужно"». 

«Оператору всегда ставлю задачу, и он ее понимает. Объясняю, что мы идем сейчас туда-то и то, то, то снимать. Мне важно, например, план какой-нибудь крупный или средний – все это обсуждаем заранее. А там смотрим и действуем по ходу. Оператор всегда видит только одно направление, как правило, вторым глазом ему сложно работать. И если там что-то начинает происходить, а оператор в другой стороне, то я просто разворачиваю и показываю, шепчу на ухо, если что-то действительно кардинально поменялось. Все это держится только на взаимопонимании, на ощущение понимания – что один хочет, что другой». 

«Документальный фильм может конкурировать с игровым. Благодаря развитию техники камеры стали легче, звук стало проще писать, и появилась возможность проникать в любые места мира, можно поехать и что-нибудь такое снять. Понятно, что бюджет документального фильма, какой бы он ни был, в любом случае намного меньше, чем у игрового фильма. В фестивалях категории «А», в Венеции, в Берлине, уже не один раз какой-то полнометражный документальный фильм был в конкурсе вместе с игровым фильмом и получал главный приз. Для киноиндустрии это очень привлекательный момент – стоимость меньше, а результат можно тот же получить. Поэтому сейчас есть такая тенденция: полнометражные документальные фильмы снимают все. Другой вопрос, что потом с полнометражным фильмом очень тяжело попасть на телевидение, потому что нет такой сетки, куда можно было вместить этот фильм. Но для этого тоже уже все продумано: делается несколько версий фильма. Я тоже «Шахту №8» резала до 57 минут специально для ТВ, потому что очень мало каналов показывают длинные документальные фильмы, кроме специализированных телекомпаний в Израиле, Финляндии и др. Продюсеры понимают, что если ты хочешь продавать фильм, то из него придется делать часовую версию, а может и 43 минуты. Поэтому существуют разные системы финансирования кино в каждой стране. Для таких развитых стран существуют свои бюджеты для документальных фильмов. Знаю российскую систему финансирования кино, у вас в основном денежную поддержку получают больше такие получасовые фильмы».

«В Европе, да и в Америке, телевидение является таким основным источником, где показывают документальные фильмы, но они не показывают получасовые фильмы. Обычно формат – это один телевизионный час. Он может варьироваться: например, у немцев это может быть 48 минут, потом 52, 56 – все, что выше этого, считается не телевизионным форматом. 30 минут – это очень маленький формат. Сложность в планировании сетки, полчаса каждый день надо чем-то забивать, возникает сумятица. Поэтому сложилось так, что телевизионный час – тот формат, который удобно планировать. И для телевидения стали делать фильмы часового формата». 

«Ваш фестиваль «Питеркит» – это такой смотр возможностей будущих режиссеров, и я призываю вас всех серьезно относиться к этому. Коротким метром вы заявляете о себе. Пробуйте, что вы можете. Это и дает возможность стремиться к длинному метру. Лучшие могут дальше продвигаться, представлять работы на больших фестивалях. Ваша учебная работа – это оттачивание мастерства, это ответ на вопрос, что вы хотите и можете сказать. Фильмы формата получаса обычно идут из киношкол. Фестивали международные, у которых раньше была отдельная программа короткого метра, сейчас в замешательстве, они закрывают блок короткометражных фильмов, потому что качественных фильмов просто не набирается. Профессиональные фестивали организуют специальный конкурс для этого, где и представляют студенческие работы». 

Стенограмму подготовил Максим Мирошниченко 
Фото: Служба информации и общественных связей СПбГУКиТ